Основа его не староболгарская, а старославянская. А уже на основе старославянского возники церковнославянский, и староболгарский, и старорусский. А из старорусского ---русский, украинский и белорусский.
Цитата:
Церковно-славянский язык
- Под именем Ц. или старославянского языка принято понимать тот язык, на который в IX в. был сделан перевод Св. Писания и богослужебных книг первоучителями славян, св. Кириллом и Мефодием. Сам по себе термин Ц. язык неточен, потому что одинаково может относиться как к позднейшим видам этого языка, употребляемым в православном богослужении у разных славян и румын, так и к языку таких древних памятников, как Зографское еванг., и т. д. Определение "древне-Ц." язык тоже мало прибавляет точности, ибо может относиться как к языку Остромирова Ев., так и к языку Зографского Ев. или Савиной книги. Термин "старославянский" еще менее точен и может обозначать всякий старый слав. язык: русский, польский, чешский и т. д. Поэтому многие ученые правильно предпочитают термин "древнеболгарский" яз. (об этом см. ниже). Ц. язык, в качестве литературного и богослужебного языка, получил в IX в. широкое употребление у всех славянских народов, крещенных первоучителями или их учениками: болгар, сербов, хорватов, чехов, мораван, русских, быть может даже поляков и словинцев. Он сохранился в ряде памятников Ц. письменности, едва ли восходящих далее XI в. и в большинстве случаев находящихся в более или менее тесной связи с вышеупомянутым переводом, который до нас не дошел. У болгар Ц. язык получил особо широкое употребление в Χ веке, при царе Симеоне, в так называемый золотой век болгарской литературы. Около половины XII века в нем замечается более сильное влияние известной группы народных болгарских говоров, дающее языку этой эпохи название "среднеболгарского". В этом измененном виде он продолжает служить языком болгарской духовной и светской литературы до XVII века, когда его вытесняет Ц. язык русских богослужебных книг, печатанных в России, и живой народный язык (напр., в так назыв. Люблянском сборнике). У сербов, окрашенный влиянием живого сербского языка, он служил литературным языком и в золотой век сербской письменности (XIV - XV в.), и после. Даже в начале XIX в. (еще до реформы Вука Караджича, создавшего литературный сербский язык), Ц. яз. (с примесью русской окраски) служил основой сербского книжного языка, так называемого "славено-сербского". У русских он явился также очень рано. В папской булле 967 г. уже упоминается о славянском богослужении на Руси, которое, конечно, совершалось на Ц. языке. По принятия Русью христианства он получил значение литературного и церковного языка и, окрашенный все более и более сильным влиянием живого русского языка, продолжал держаться в первом из вышеназванных употреблений до половины XVIII в., а в исключительных случаях - и дольше, оказав, в свою очередь, сильное влияние на книжный и литературный русский язык. У других славян дело не пошло дальше немногочисленных отдельных случаев употребления. Вопрос о том, какому славянскому народу принадлежал язык перевода, сделанного братьями-первоучителями, долго разделил ученых славистов на два враждебных лагеря, несмотря на сравнительную простоту решения его с точки зрения лингвистической. Если оставить в стороне ставшие уже достоянием истории взгляды времен младенчества славистики, по которым Ц. язык отожествлялся с праславянским (Шлецер и др.) или сербским (Каченовский и др.), то дольше всего из гипотез о происхождении Ц. яз. держались две: согласно одной, Ц. язык есть язык древнеболгарский (altbulgarisch), согласно другой - древнесловинский (altslovenisch). В долголетнем споре между представителями того и другого взгляда в конце концов одержала верх древнеболгарская гипотеза; древнесловинская в настоящее время должна считаться окончательно и бесповоротно сданной в архив. Принадлежность ученых к тому или другому направлению находилась в зависимости частью от общего их научного направления, частью от их национальности. Болгарской гипотезы держались все чистые лингвисты, в том числе самые выдающиеся представители новейшего языкознания начиная со Шлейхера, - его ученики Лескин и И. Шмидт, К. Бругман, Φ. Ф. Фортунатов, И. А. Бодуэн де Куртенэ и целый ряд других представителей сравнительного языкознания на Западе и у нас. Оставляя в стороне неясные и часто сбивчивые свидетельства разных, в общем, мало надежных исторических источников, они судили на основании очевидного совпадения целого ряда лингвистических признаков Ц. и болгарского языков, подобного которому нельзя установить ни у одного другого славянского языка. Совпадение это наблюдается в истории первичных общеславянских сочетаний dj и tj, дающих в обоих языках жд и шт; сочетаний ск и cm перед j = шт; сочетаний кт, гт, хт, дающих перед небными гласными в обоих языках то же шт; в одинаковой судьбе праславянских сочетаний or, ol, er, el = pa, ла (ро, ло), ре, ле и ряде других более мелких особенностей. Из филологов-славистов болгарской гипотезы держались все замечательные русские слависты: Востоков, Бодянский, Григорович, Срезневский, Соболевский, Флоринский, Шахматов, в известной мере В. И. Ламанский и многие другие. Из западных славянских ученых одним из первых "болгаристов" был Шафарик, позже Гаттала, Гейтлер и Облак. Родоначальником "словинской" гипотезы был Копитар (сам родом словинец), ему следовал его ученик, Миклошич (тоже словинец), а последнему - ученик его, Ягич. Наследник кафедры Ягича в Берлине, проф. Брюкнер, судя по употреблению им термина altslovenisch, следовал Миклошичу и Ягичу.
©