|
А вот это специально для Анки. ЕЕ любимое эссе которое она стопроцентно читала. Кстати на радио шоу Каплана этому эссе была посвящена целая передача. Зная ее способность все переврать и все перемешать дабы очернить человека обратите внимание на имена людей.
Один день из жизни Моисея Никифоровича или Кому на Брайтон Бич жить хорошо!
День Моисея Никифоровича с самого утра задался. Способствовали тому прекрасный сон и здоровый завтрак, плюс, насыщенный и обильный стул. Как говорится, выход есть и счастье есть! Моисей Никанорович, статный и поджарый, пожилой мужчина, который, никак не выглядел на свои КавырНадцать, томился дома в ожидании машины из медицинского офиса, чтобы проследовать на медицинские процедуры и заработать на них свой положенный двадцатник. Он только недавно получил долгожданный ССАй, и, каждый день старался получать удовольствие от благ, данных ему государством. Погода на улице стояла, что ни на есть, свежая. Поэтому, закончив приятную, во всех отношениях,встречу этого весеннего утра Моисей Никанорович вышел на улицу. На углу его родной брайтоновской улицы, вдыхая океанский воздух, сидели на раскладных креслах его старые знакомые Иван Абрамович и Никанор Семенович. Приятели беседовали. Разговаривали на разные темы. Говорили про Хамас, про Иран, обсуждали коварства КГБ и Путина, вспоминали Черновцы. Моисей Никифорович сразу же включился в разговор, и вовсю начал прохамасивать и обираниванить правительства и кагебешить людей. Приятная беседа была прервана бибиканием автомобиля, подкатившего к дому Моисея Никаноровича.
При первом же гудке автомобиля с Моисеем Никифоровичем произошли непонятные метаморфозы. Из высокого, статного пожилого человека, он, в один момент, превратился в старого, немощного деда.
– Ну все, надо идти, лечить свои болячки! – прокряхтел он своим приятелям. Те же, в свою очередь, сочуственно закивали ему в ответ.
– Машина ждет Вас, Моисей Никифорович! – крикнул ему, улыбающийся водитель амбулетта, открыв дверь машины. Но вместо благодарности он наткнулся на очень недобрый взгляд Моисея Никифоровича. Улыбка враз исчезла с лица водителя.
– Ох простите – он быстренько подхватил Моисея Никифоровича под белы руки, и, как царя, повел того в машину.
– Трогай – барским тоном промолвил водителю . Моисей Никифорович.
– Кого то еще сегодня берем? – спросил он у водителя.
– Сегодня только Беллу Степановну. «Старая кляча! Живая еще! Ну надо же в такой хороший день ехать с ней! Сейчас начнет меня выпытывать, как я получил 8 – ую программу! Ее какое дело! Сама то вон жопу раскормила как! Напокупала старых домов и сейчас в наем сдает их мексам. Барыши то гребет, а ей гадине все мало. Теперь и 8 – ую программу надо!» - от таких мыслей Моисею Никифоровичу поплохело.
Машина резко затормозила. Дверь машины открылась и, через несколько секунд, заботливые руки водителя начали запихивать огромную глыбу, одетую в норковое пальто. Это была еще одна пациентка медицинского офиса Белла Степановна.
– Здравствуйте Вам, Моисей Никифорович – поздоровалась она, смотря на него сквозь очки, на дужке которых, значилась надпись “Сhanel”, размером с часы на Спасской башне.
– Ну как здоровье? Вижу похудели Вы? Все ли в порядке? На холестерол давно проверялись? – спрашивала она.
«Ну посмотрите, какая сволочь, как издевается! Ну просто Саддам в норковой шубе!»
- Да что у меня может быть в порядке Белла Степанована. Возраст уже не тот. Вон, Вы, я вижу, выглядите очень уж здоровой! Не понимаю, ну зачем Вам нужны процедуры? Вам в кино да в театры надо ходить, а не процедуры принимать! – при слове «театры» . Моисей Никифорович довольно улыбнулся.
– У меня высокое давление и астма! – гордо сказала Белла Степановна.
– А как квартирка Ваша? Сколько платите за квартирку Вашу? «Ну поглядите! Как знал, что спросит гадюка!»
- Квартирка, как квартирка! Чего рассказывать! Вы лучше скажите, почему Вашему внучку Луисику моргиджа на квартиру в Ошеане не дали? – ответил он вопросом на вопрос. Лицо Беллы Степановны исказилось гримасой.
– Ему все дали. Не слушайте сплетни! – Вы лучше скажите – она резко поменяла тему, – Вы новом магазине на 20 Брайтоне были? Если нет, то обязательно зайдите. Еда свежайшая! Карточки принимают! А скумбриЯ какая! СкумбриЯ! – слово «скумбрия» она говорила с ударением на «я». – СкумбриЯ, как у нас в Одессе!
– Постойте, Белла Степановна, Вы же всегда говорили, что сбежали от КГБ из Брянска? – полюбопытствовал Моисей Никифорович.
– Вообщем магазин, что надо. Зайдите – отрезала Белла Степановна. На этом разговор был закончен и уже до самого медицинского офиса они не разговаривали.
В медцентре Моисей Никифорович, попеременно с Беллой Степановной, мучили молоденьких медсестр, которые должны были выслушивать миллион приказов и жалоб от старших пациентов. Моисею Никифоровичу не нравилась работа центра. «Только деньги гребут, а на людей им накакать с верхней полки» - считал он, поэтому вся вина перекладывалась на молоденьких медсестр. Лечение окончилось. Моисей Никифорович, отругав очередную медсестру, вышел из процедурной. На выходе он получил от главврача долгожданный двадцатник. «Куда сейчас? А не пойти ли в этот новый магазин на 20 Брайтоне? Может старая стерва не врет? Может там вкусная скумбрия (с ударением на «я»)?Может быть там все свежее? Надо сходить в разведку» -решил он.
Новый магазин на 20 Брайтоне поражал своим убранством и размерами. Его массивную кровлю было видно уже за несколько Брайтонов. В это время к магазину подкатила машина городской службы, оттуда выскочили работники в фосфорно зеленых жилетах, и, весело болтая на иностранном для Брайтона языке, вытащили из машины шланг и начали откачивать канализационные нечистоты. У магазина уже толпилась кучка таких же, как Моисей Никифорович, разведчиков. «О прибежали. Значит точно надо что то купить. Значит свежее» - Моисей Никифорович встал в очередь. В очереди, как и подобает, пришлось пустить в ход свои локти и несгибаемый характер, для того, чтобы эта очередь тебя приняла.
За прилавком лихо орудовала продащица Рыта. Вообще то ее звали Рита, но, когда ее спрашивали ее имя, она отвечала Рыта. Рабочий день Рыты был в самом разгаре. – Следующий – приказывала громко она, не смотря, при этом, человеку в лицо. Она никогда не считала граммы. Когда ее просили отрезать полфунта мяса, она нарезала на фунт и ловко бросала сверток на весы. Если человек начинал жаловаться, Рыта врубала свой колоритный матюгальник. Рыта очень любила скандалы и она их ждала. Видимо, очередь это уже раскусила, и, поэтому, безропотно подчинялась всем ее действиям. «Какая мерзавка! Ну ничего. Дойдет до нее моя очередь!» - подумал Моисей Никифорович.
– Следующий! – громко прогремел над его ухом рык Рыты. «Ну ну! Давай! Сейчас попью тебе кровушки!».
– Следующий я – громко объявил присутствующим Моисей Никифорович. – У вас колбаса свежая? – спросил он.
– Свежее не бывает! – отрезала Рыта.
– А докторская есть?
– Есть.
– А докторская с черной этикеткой?
– Есть!
– Ну нарежьте мне пол паунта! – Рыта с облегчением пошла нарезать его тщедушные пол паунта.
– Хотя стоп! Ай эм сорри, я передумал. Дайте мне паунт салями! – приказал Моисей Никифорович. Рыту пробил холодный пот. Что то шло не так и пора было врубать матюгальник. «Ну что, гавно, злишься? Ну позлись, позлись. Будешь знать как над стариками издеваться!» -он с довольным лицом посмотрел на Рыту.
– Это все?! – завопила она, бросив пакет с колбасой на весы. «Нет, пожалуй, что надо уходить. Уже порядочно ее довел. Как бы не треснула чем.»
- Да это все! – Рыта облегченно вытерла пот с лица.
«Ну как я ее! А! Так вот знай наших! Пусть знает, что я тоже с Брайтона!» - Моисей Никифорович уже собирался отойти от Рытиной секции, а та, в свою очередь, готовилась взять новую жерву, как, вдруг, раздался резкий и неприятный скрежет металла. Это грузовик городской службы, закончив очистительные работы подавал назад и задел массивную металлическую кровлю магазина. Угол кровли, как нож по маслу, вошел в гавнобак. Еще секунда, другая, и, канализационная радость струями хлынула аккурат по направлению к входу в магазин.
Поначалу Моисею Никифоровичу показалось, что он нашел нефть. Но нефть так пахнуть не должна. Потом перед его лицом промчались годы его детства, когда он гостил у бабушки в деревне и разбросанные там, как мины, коровьи какашки. Моисей Никифорович открыл глаза и увидел перед собой Рыту, покрытую с ног до головы той же скильзью, что и Моисей Никифорович, кричащую и матюгающую всех и все. Моисей Никифорович вышел на улицу. У магазина уже собрались зеваки, а полицейские, по периметру, перекрыли всю территорию желтыми лентами. Люди шептались, зажимая, при этом, нос. Моисея Никифоровича, а следом за ним и матерящуюся Рыту погрузили на носилки и увезли в ближайшую больницу. В больнице Моисея Никифоровича хорошенько обмыли и к вечеру отпустили.
«Ну Белла Степановна ты и сволочь!» - думал Моисей Никифорович, трясясь в вагоне поезда маршрута Q, уносящего его на свой Брайтон. «Скумбрия (с ударением на «я») свежая! Сам был сегодня, как скумбриЯ! Ну ничего, я тебя тоже куда нибудь в задницу зашлю! За мной не заржавеет! А магазин этот я засужу! Дорого им встанет это дерьмо По тысяче долларов за паунт!». Вечерело.
– Ну ничего. Хороший день был. Главное, что стул хороший. – сказал сам себе Моисей Никифорович, выходя из туалета. И продолжил – Ведь если выход есть, то и жизнь есть!
sediskin (c)
Последний раз редактировалось sediskin Вт сен 17, 2013 10:55 am, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
