Ну да...типа три угловых...пенальти...
Когда выгодно еврей..когда не выгодно ..не еврей...
Замучатильно...
От бунш на мою милославскую! Шпака не брал!
Я, например, рассказывала сокурсникам, что мои деды и бабки были эмигрантами, волею судеб заброшенными в Африку, и я взросла там среди конголезских пальм. Щас даже теряюсь, чем же мне это было выгодно.
Самое забавное, что мне слушатели поверили попервоначалу.
Время было пипцовое. Заселяюсь я в общагу, дали комнату на троих. Ни окон, ни дверей. Дверь снял с душевой, повесил себе. Сбегал, купил на привокзалке замок агглицкий, навесил. Вынес мусора с полметра прям в окно из холла, оно было как раз над контейнерами. Обоев нет - все оклеено картинками из иностранных дурнальчиков, иногда с бабами. И иногда ничё. Картинки при прикосновении падали, обнажая маркую известку.
Вечером пошел знакомится с однокурсниками. Пошли сразу на ту же привокзалку, купили в пакетиках из-под молока "Агдам". Часа через два все поняли, что между нами много общего. На следующий день все, вплоть до пятикурсников смотрели на нас с уважением. Похоже, что первое поколение отморозков они видели впервые. Эти люди пили литрами, не мерзли, не падали и в длинных коридорах изображали лыжников.
Голова абсолютно не болела, но все равно за компанию пошел со всеми опохмеляться в стекляшку. Просто пошел, но не опохмелялся. И такая привычка закрепилась на всю оставшуюся, надеюсь, жизнь. За редкими исключениями.
Уже не помню, кто и с чего предположил, что я яврей тогда. Денег было мало, я был прижимист и таки похож. Да и щас похож.
Пол года я жил один в своей комнате, ибо отморозков было еще мало и все остальные просто боялись селиться. Приходили, смотрели и уходили. Да, это не Рио-де-Жанейро, здесь могут сбросить с восьмого этажа, что и бывало. Гопота особо не беспокоила первое время, ибо срослась с ребятами со старших курсов, которые уже сами владели кафекой на жд-вокзале, кафешкой и магазином в нашем переулке и оптовой базой. А старшекурсники нас, повторю, зауважали с первого же дня и опекали до последнего. С третьего дня мы начали играть на соседней площадке в футбол. Голытьба, жрать нечего, страна в анусе, на улице минус тридцать, а мы - в футбол. Последние деньги на мяч собирали. Деньги хранились у меня, ибо я еврей, но мяч потом уже не у меня, ибо я еврей.
Особо потрясли предыдущие общажные поколения наши музыкальные пристрастия. Алиса, Кино, Агата Кристи, БГ и т.д. Короче весь сонм. Что можно сделать с людьми, которые в голом виде с балкона дружно поют: "Дедушка был тих и мил, он до сих пор бомбил Берлин"? Ни-че-го. И как нам только не запрещали и не стращали особенно местные бабкодедки эти ночные концерты.
А мы чё? А мы ни чё. Всё вокруг уже поделено, все ваучеры большие дяди засунули в нужные жопы, а нам оставили стипендию, что бы в день хватило на бутылку кефира полбатона. И пачку беломора, из которой, тогда САМ, Кинчев взять на концерте не побрезговал. Это потом, после его участия в даданетда, когда он перестал быть САМ, мы уже бы побрезговали ему дать.
Тогда же у меня появилась традиция - регулярно писать про всех своих друзей небольшие рассказики. Я всех и убивал, и насиловал, и обогащал, и возвышал и все такое. Не как герой опусов, а автор. И почему тогда люди были такие, а преждешнные и потомашние - казлы в массах? Уже где-то через год после бакалавриата, итить его мать, один пацан с младшего курса мне показал листы бумаги, исписанные моим почерком. Это мои рассказушки-чернушки. У меня, оказывается, был фанклуб. Я вводил новых персонажей - преподов, младшекурсников и т.д. Забрал я у него все эти бумаги и изничтожил. Года три по окончании я был почетным гостем общаги, пока не появилось большое объявление от её администрации - гн. Роман и гн. Зед (великий человек и соавтор одного моего раннего расказа!) здесь навечно забанены.
Несмотря на этот бан я летом там был, когда проезжал на встречу со своей первой любовью - Неповторимой и Единственной, и надпись "Рома-негр" в нужном месте выгравированная находиться до сих пор. Но вообще, в такие места-ностальжи лучше не ходить. С годами образуется в башке миф, который реальностью рушиться. Потому что в моём мифе на вахте должна сидеть бреющаяся электробритвой по утрам тетя Клава, наша Клавдия Шиффер, и моя "вторая мама", как она с чего-то решила, навязав себе заботу обо мне, отмазывая меня от происков участкового, местной гопоты и самой администрации общаги.